6 января 2006 года

-Назарова, с вещами на выход, — сказала дежурная.

Я свернула матрас, взяла остальные вещи и вышла из камеры. Одноглазка притворялась, что спит. Да и черт с ней. Дежурная повела меня по узкому и длинному коридору и подвела к камере с номером 242. Открыла дверь. Я зашла в хату. Конечно же все внимание обитательниц было обращено на меня.

— Здравствуйте, — поприветствовала я девушек, — где будет мое спальное место?

— Ложись вон туда, — ответила мне одна молоденькая, лет двадцати двух девушка и показала на нижнее место деревянных нар. Я бросила матрац на нары. Огляделась.

Это была камера на двадцать два человека, но фактически в ней находилось двенадцать представительниц слабого пола. Практически всю камеру занимали деревянные нары. В одном углу стоял общак, а в другом углу располагалось отхожее место. Я присела на скамеечку за общак, оглядела всех присутствующих и сказала:

— Меня зовут Татьяна, статья 228-1, часть 1.

Началось знакомство. Преобладающее большинство присутствующих здесь дамочек были молоды. Средний возраст – двадцать пять лет. Причем большинство девушек, судя по их лицам, одежде и манере общения были из небогатых рабочих семей.

Лидером в этой хате была девятнадцатилетняя девочка. Ее звали Юля. Я, с первых же минут нахождения в этой хате удивилась, откуда в столь юной девочке может быть столько житейской мудрости. Эта девочка отличалась от остальных обитательниц не только своим спокойствием и немногословием. Она отличалась и внешне. Несмотря на полноту, она была очень красива на лицо. Черные, как смоль прямые волосы до плеч, густая прямая челка и классические черты лица притягивали к ней взгляд. Позже вечером мне объяснили, что Юля «старшая» в этой хате.

На женском Централе в городе Ч. старшей в камере становилась заключенная, занимающая лидирующие позиции среди обитательниц хаты. Эта должность не выборная, а передается от «старшей», которая по каким либо причинам покидает хату (уходит в осужденку, уходит по суду на свободу, уезжает на этап) другой, достойной по ее мнению заключенной.

Как правило, действительно здравые девочки становятся «старшими», тоесть их слово становится решающим при решении каких либо конфликтов между заключенными, при определении правил проживания, при решении спорных вопросов между заключенными. Однако бывали случаи, когда, как правило, взрослые по возрасту, но заехавшие в первый раз тетки, которые находились в камере для первоходов, сами объявляли себя «старшими» перед молодыми девочками, которые тоже сидели в первый раз, и в силу своего возраста еще не научились разбираться в людях.

Эти тетки, или начитавшись каких то книжек, или насмотревшись фильмов, начинали чинить беспредел. Унижать девочек морально, а часто физически. Забирать передачки. Путем не сложных интриг, ради потехи, делать человека изгоем. Причем подобные «старшие» были очень хитрыми тетками, и свои пакостные действия они никогда не направляли на девочку, которая могла противостоять им. Ведь бывают молодые, да ранние. Те, которые никогда не дадут себя в обиду. Для своих пакостей тетки изначально выбирали слабых по духу девочек и издевались над ними, как хотели. А так как на женском Централе города Ч. понятие «порядочность» давным-давно утрачено, то можно себе представить такую ситуацию.

Две дамочки, которые тесно общаются и кушают вместе (семейницы) вдруг повздорили по какому-то поводу. Разругались и друг с другом не разговаривают. Тут к морально более сильной из них подкатывает тетка-самозванка. Начинает с той беседу про погоду, а потом постепенно переводит разговор про ее ссору с подругой. Искусно переплетая правду и ложь, тетка начинает «раскрывать глаза» на «коварную» подругу, которая, как преподносит тетка, угощала саму тетку не своими продуктами, а едой из передачки своей семейницы и при этом, якобы, просила тетку это никому не говорить, так как продукты не ее. Плюс, еще подвирает что-то типа: она про тебя говорила, что у тебя задница толстая. И все. Интрига готова. Бывшие семейницы начинают выяснять отношения.

Первая верит тетке, потому что ей обидно, что ее подруга, с которой она делилась последним куском хлеба, за ее спиной сказала, что у нее толстая задница. И не важно, что вторая ничего подобного не говорила, просто первая всю свою жизнь страдает о том, что у нее попа, действительно, толстая. Это ее комплекс. И ее не переубедить, что подруга кушала и пила чай не с ее задницей, и плевать хотела на то, какой толщины ее пятая точка, и уж тем более ни с кем это не обсуждала. Ее не переубедить. Интрига запущена. Смотрим дальше.

Та, которая верит тетке, обвиняет свою бывшую семейницу в воровстве продуктов. Последняя, не может объяснить, что никогда ничего не брала без спроса, тетку не угощала, да и вообще, никогда с ней по душам не общалась. Ей не дают объяснить, и, чтобы она не говорила, ей не поверят. Для ее бывшей семейницы логика одна: тетка в цвет сказала про ее толстую задницу, значит и в остальном она не врет. И если бы даже в подобной ситуации кто-то и задал тетке вопрос: «Почему ты знала, что продукты чужие и ела их?»

Она бы тут же выкрутилась, сказав, что та ее сначала накормила, а только потом стала просить, чтобы она не говорила про застолье своей бывшей семейнице.

Вот такие женщины. Ну а дальше? А дальше девочку оговоренную тюкали бы и тюкали, но перестали бы… Только в одном случае… Если бы ей зашла передача. Тогда сразу враги опускают белые флаги. Желудок объединяет. Одно слово – БАБЫ. Передачку съели – опять разругались и разбежались. А в случае, если бы с оболганной девочки было нечего взять, гнобили бы ее, да гнобили.

Юля предложила попить мне чифиря. Я не отказалась. За общак сели мы с Юлей и еще двумя девочками, которые заварили чай и выложили на стол имеющиеся в наличии сладости.

Одну из девочек звали Аня. Ей было двадцать пять лет. В тюрьму она заехала четыре дня назад. Аня находилась под следствием и обвинялась в совершении пяти преступлений, предусмотренных статьей 159 УК РФ «Мошенничество».

— А по большому счету я здесь из — за 228, — сказала Аня.

— Как это? – не поняла я.

— Не было бы наркотиков в моей жизни, не было бы и мошенничества. Я бы в тюрьме никогда не оказалась, — ответила она. В процессе разговора выяснилось, что хоть Аня и в первый раз находится в тюрьме, но она уже была ранее судима. Судима именно по статье 228 УК РФ. За хранение наркотиков. Тогда суд пошел ей на встречу, учел, что у нее есть маленькая двухлетняя дочка, и при постановлении приговора применил к ней статью 82 УК РФ. Дал ей отсрочку исполнения наказания до достижения ее ребенком четырнадцатилетнего возраста. Тогда Аня получила четыре года лишения свободы, но так как суд применил к ней статью 82 УК РФ, то из зала суда она ушла домой, но с условием, что будет регулярно отмечаться в милиции и не совершит новых преступлений в течение двенадцати лет, тоесть до четырнадцатилетия ее дочки. В противном случае суд вернет ей четыре года лишения свободы и добавит срок за новые преступления, что и произошло. Аня не смогла справиться с наркотической зависимостью и совершила новые преступления с целью добыть деньги на наркотики. Поэтому и села! Теперь уже по-настоящему и надолго. Меньше пяти лет лишения свободы Аня не ждала.