Психиатрия — индустрия смерти

Истоки психиатрии

Появление психиатрии связано с контролем, властью и изоляцией определённых групп, чъё присутствие было неудобно. Их запирали, чтобы не путались под ногами. Думаю, история психиатрии на самом деле связана с лечебницами.

Вифлиемская королевская больница в Лондоне была одним из первых в мире психиатрических заведений. Обычно называемая «Бедламом», больница являлась всего лишь складом тех, кого сочли безумными. Обитатели были заперты по клеткам, кельям и стойлам для скота, прикованы к стенам, их избивали, и в то же время за плату пускали публику, посмотреть на несчастных.

В IVII веке Уильям Бетти стал первым, кто начал говорить, что в его заведениях можно вылечить душевнобольных. Благодаря сумашедшим домам Бетти стал одним из самых богатых людей в Англии. Хотя его методы лечения были такими же негуманными, как и в «Бедламе» и ни один пациент сумашедших домов Бетти не был излечен. Его финансовый успех начал бум в бизнисе приютов для душевнобольных и дал психиатрам возможность разжиться на этой новой, развивающейся индустрии.

Это было время, когда по обеим сторонам Атлантики начали строиться многочисленные спецзаведения для психически больных. Эти заведения появились в начале IVIII столетия, а в нескольких случаях — даже ещё раньше. Но безудержный рост в сфере сумашедших домов, домов призрения, как называют это историки это в большей степени феномен XIX столетия, тогда государство убедили вложить налоговые средства в строительство этих заведений.

Но хотя управляющие приютами богатели психиаторы ещё не пользовались доверием публики настолько, что бы увеличить поток поступающих наличных. Чтобы оправдать свои дела, им нужно было дать биологические решения. Иначе у них бы не было никакой профессии. И единственным решением для них была попытка предположить, что у людей, страдающих от эмоциональных расстройств, была биологическая проблема.

Всё, что делало человека более управляемым, называлось лечением. Печальная действительность в том, что многие методы «лечения » — это, в сущности, пытки. Устройства для погружения в воду, созданные в то время, должно быть приводили в ужас. Вот одно устройство: пациента клали в гроб, закрывали крышку и погружали в бассейн с водой, а затем открывали крышку и пытались его оживить. Был церый ряд таких устройств и смертность была очень высока.

Затем психиаторы стали придавать правдоподобность своим методам, маскируя их медицинскими терминами. Этот процесс переупаковки методов лечения стал известен как медицинская модель. Беспокойных, маниакальных заворачивали в холодную простыню и кидали в воду. Буйнопомешанные переставали буйствовать из-за жестоких наказаний. Но раз симптомы проходили, они решили, что оборачивая пациентов и макая их в холодную воду, они выводят из тела токсины. Так этому был придан вид медицинского подхода.

Продвигая биологическу теорию душевных болезней ещё на шаг вперёд, американец Бенджамин Раш выдвинул идею, что слишком много крови в голове вызывает безумие. Лечение — удалить кровь любым способом, при помощи стеснения, холодной воды, кровопускания даже ужаса. Таким образом и была создана новая медицинская модель. Раш был, вероятно, самым известным американским врачом времён революции. Он был известен как мастер кровопускания. Так он лечил безумие. Он также изобрёл нечто, названное «транквилизатором». Это стул, немного похожий на электрический. Пациента фиксировали в этом приспособлении, иногда к его голове прикладывали сосуд с холодной водой на несколько часов, Раш пишет, что изобрёл приспособление и назвал его «транквилизатором»

Свои, зачастую смертельные процедуры, Раш детально описал в учебнике 1812 года, который был авторитетным справочником по психиатрии семдесят лет. Раша так чтили, что в 1865 году на печати американской психиатрической ассоциации он был обозначен как отец американской психиатрии.

К концу XIX века неудачи психиаторов в излечении безумия стали угрожать их финансовым интересам, вынуждая их изобретать всё новые медицинские модели. Обещанных исцелений не было, поэтому к 1860-70 — м годам пессимизм распостранился по Европе и Северной Америке. Было очевидно, что с ростом числа новых клиник их эффективность не росла. В XX веке появилось больше медицинских моделей. Американец Генри Коттон калечил своих пациентов, ампутируя части тела и заявляя, что это крупное достижение в лечении психических болезней. Сначала целбю были зубы, затем миндалины и пазухи носа. Но пациенты не поправлялись, и энтузиасты этого метода пошли вниз по телу. Они говорили: «Ну, очевидно пациенты проглотили бактерии вместе со своей слюной. Поэтому желудок долой, селезёнку долой, толстую кишку долой»

Когда поднимался протест общественности против пыток и калечиния пациентов, психиаторы изобретали новые методы, и каждый объявлялся чудодейственным средством. Но на практике каждый оказывался не более эффективным и не менее зверским, чем все предыдущие.

Это и есть история психиатрии — нанесение вреда пациентам. Это версии исходной модели: держать их на цепи, как животных. «Если вы поступаете так, настаивая, что человек должен измениться. И для этого вы, так сказать, закручиваете гайки с помощью лекарств, стеснения и тому подобное — это пытка. Большая часть из того, что делала психиатрия, сводилась к пыткам» — говорит автор книги «Господство ошибки»

В течении всего XX века, психиатрия стремилась узаконить себя, трансформируясь в отрасль медицины. Но они приуспели только в создании более эффективных способов умственной и физической пытки и убийства. Наследие, которое перешло к современной психиатрии с её как никогда более выгодной медицинской моделью — массовая наркотизация миллионов. Но чтобы сделать это, психиаторы должны были сначала разрушить одно из наиболее лелеемых убеждений человечества — заявляя, что люди не являются тем, кем они себя считали.