Лифт

— Вот же ж, год отметили, а он всё ползает. Федька, когда пойдёшь-то? – возмущённо спросил Глеб.

— Ге-ле, неть, — улыбался вовсю.

— Во каков! Нет и всё тут. Как отрезал, — усмехнулся он.

— Обязательно пойдёт, — проговорила Елена Ивановна.

— Мама, кофе будешь? – спросила Марина.

— Не откажусь. Матвей, не надумали к нам на встречу нового года? – поинтересовалась она.

— Нет, спасибо. Приезжайте уж лучше к нам, — легко улыбнулся он.

— Подумаем.

— Договорились, — Матвей взглянул на Андрея Юрьевича. Он как-то странно поменялся. Не сказать что готов распахнуть объятия зятю, но действительно смягчился. Что было основной причиной Матвей определить не мог. Может всё и вкупе сыграло, увидел наконец семью в полном составе, а то ж Маришка всё одна ездила с Фёдором на Преображенку. Опять же порадовали дорогого тестя новости о повышении зятя, опять же квартира увеличилась в размерах. Чего б не порадоваться. Да и Маришкин последний разговор. Ладно, чёрт с ним, отмахнулся мысленно Матвей. Главное теперь хоть ровные, можно сказать родственные отношения с его стороны и то ладно.

— Матвей, — позвала Марина, выглянув из кухни. – Помоги, ложки, чашки.

— Без проблем, — он зашёл на кухню.

— Где Сенька?

— Сам не понимаю. Да будет он, чего ты. – Он взглянул на Марину, улыбнулся ободряюще, — не психуй. Всё с ним нормально. Классный тортик сделала, — подмигнул.

— Матвей, — вопросительно посмотрела на него.

— Давай, давай. Пойдём, чайку и тому подобное. Потом Федьке уж пора на боковую. Всё ползает.

Она взглянула на часы и кивнула. Вручила Матвею посуду, нагнулась выбросить пустые упаковки:

— Надо мусор вынести, сходишь?

— Ага. Оттащу, — кивнул он на свои руки.

Марина с Аней занялись столом, переговариваясь с гостями. Фёдор подошёл к Глебу, держась за стулья, протянул ручки:

— Иди, пострел, — поднял его к себе на колени. – Есть хочешь?

Федя что-то заговорил на своём языке и замотал головой, Марина улыбнулась.

Матвей вышел за дверь с пакетом, быстро сбежал на полэтажа вниз, запихнул в мусоропровод. Остановился на лестнице, приоткрыть форточку, услышал голоса. Определил соседскую девчонку, с восьмого, Таня, что ли, нет Тома, говорила она напористо и звонко, голос раскатывался в гулком подъезде. По телефону наверное, подумал на автомате Матвей, начав подниматься к своей двери.

— Почему ты так ко мне? Проходишь мимо, разве тогда тебе не понравилось? И в кино сходили, и в кафе. Почему сейчас бегаешь? Потом не пригласил. К себе домой приглашаю, а у тебя всё отмазки какие-то.

В ответ послышалось неопределённое хмыканье. Матвей задержался, до боли знакомые интонации.

— Чего ты молчишь-то? Хмыкает он, понимаешь. Мама моя к тебе тоже хорошо относиться, а ты не заходишь, — с обвинительной обидой закончила она.

Раздался горестный вздох и щёлканье зажигалки.

— Ты же не куришь? – опять её голос в тишине подъезда, — чего вдруг? Перестань. Лучше пойдём к нам, посидим. Чаю попьём. У меня очень вкусные пирожные.

— Лучше водки, — раздалось в ответ.

Матвей не сдержавшись, усмехнулся. Так, ясно. Тамарочка перешла в атаку, а Сенька поиздеваться решил. Вообще уж давно бы ей понять, что равнодушен он к ней. Одного этого похода в кино ему и хватило. Вся в мамашу пошла, бывает же такое, сама недалёкая и серая, так и дочь её копия. Хоть бы от папаши мозгов взяла, тот дядька был башковитый, но вовремя смекнул и сбежал от них.

— Как? Так нельзя. Серафимочка, ты же спортом занимаешься. Я же видела на турнике висишь.

— Так одно другому не мешает. А на турнике, — через паузу, — да, вишу.

— Слушай, ну ладно. Пусть ты куришь, водку, ну не знаю… по рюмочке, думаю можно. А вообще, — продолжила с воодушевлением, — давай, зашьёшься и всё хорошо будет. Ты мне так нравишься, вот прям, готова на кусочки тебя разорвать.

— Слышь, Том, голову включи наконец. Ты меня не интересуешь. Кончай торчать у моей двери. Я ж скоро канат буду в окно закидывать, чтоб домой попасть. И руки-то свои убери от меня, -выразительно ответил Сеня.

— Но почему? – воскликнула она.

— Я знаешь, не воспринимаю серые цвета и плоскость мышления, — пояснил он с излишней серьёзностью.

Матвей приподнял брови и чуть не захохотал в голос, завернул, однако. Он решил спуститься вниз.

— Тебе не нравится моя юбка? А какой ты цвет любишь? – через паузу вопросила Тамара.

— Э-э… пожалуй, да. Правда, я не о том. – Голос его стал чуть ли не торжественным, — Тамара, как тебя там?

— Петровна, — растерянно ответила она.

— Ага. Тамара Петровна, довожу до твоего сведения, что ты мне осточертела. Не хочу видеть тебя ни в каком виде и цвете, — на полном серьёзе произнёс он эту фразу.

Матвей поморщился, м-да, резковато, но если уж по-другому не понимает. Соориентировавшись в ситуации, заговорил расслабленно, начал спускаться еле переставляя ноги:

— О! Чего застрял, мы тут тебя ждём, ждём, — покачнувшись, опёрся на стену. Увидев, что Тамара просто схватила Сеньку цепкими пальцами за пряжку на ремне, чуть не растерял своё актёрство, но поперхнувшись, продолжил, — водка стынет.

Сенька успел спрятать ухмылку и грубовато ответил:

— Так иду, а тут видишь, девки на шею, в смысле на х… вешаются.

Тамара от неожиданности отпустила его и воззрилась ошалевшими глазами:

— Ты… ты. Матом? Это же некультурно!

— Томочка, — вальяжно проговорил Матвей, — деточка, ну мужикам же надо поговорить.

— Сенечка, — вдруг заговорила плаксиво, — ну, люблю я тебя, не могу… хочу, чтобы ты со мной был. Ты такой… глазки такие…

— Сгинь, — махнул рукой в её сторону Матвей, — к мамке топай.

Спустившись к Сеньке, привалился к нему, повиснув на плечах.

— От вас Матвей не ожидала, — со слезами проговорила она.

— Ага, — мотнул головой.

— Держись. Надо добавить? – сочувственно спросил Сеня.

— Да, — снова кивнул, чуть не завалившись, Сенька поддержал, — до горизонтального…

— Короче, Том, отвали. Я других люблю. На тебя не работает, — выразительно опустил глаза вниз на себя.

— Но… если, как же…, — забормотала она.

— Ну, деточка, — заговорил растянуто Матвей, — ну, не стоит на тебя. – Пожал плечами и состроил гримасу сожаления, вздохнул тяжело и продолжил, — не будь дурой, а?

Она, наконец, стартанула вниз. Через минуту хлопнула дверь.

— Ф-фу…, — Матвей распрямился, — ну, есть дура. Вся в мамашу.

— Думаешь, отвянет? – с недовольством спросил Сеня.

— Чёрт знает, — пожал плечами он. Потом усмехнулся, поглядел на Сеньку, — теперь мы с тобой алкаши местные?

— Н-да… С какого я с ней подался тогда, — поморщился он.

— Так ты вроде не один был?

— Ну да. Там компашка подобралась, фильмец неплохой. Я ж не думал, что у неё крышу снесёт.

— Блистать меньше надо, — ухмыльнулся Матвей. – Небось задурил своими байками, анекдотами. Вот она и повелась. Слушай, а крепко она тебя прижала-то?

— А в тебе такой актёр пропадает, — с наигранным восхищением заговорил Сеня. Потом лёгкая усмешка, — слушай, во прикол. В следующий раз, она меня изнасилует?

— Балбес, — рассмеялся Матвей. – Пойдём, а-то тебе от Маринкиного кулинарного чуда ничего не достанется.

— Ух ты. Не, тут я всегда при делах, — рванул вверх по лестнице через две ступеньки.

Открыл дверь, Марина увидев его, недовольно покачала головой и упёрла руку в бок:

— Сенька, где ты пропадаешь? Так же нельзя, — и тут же улыбка.

— Сеструх, прости. – Чмокнул её в щеку, — где Федька?

— Заждался. Всё тебя спрашивает, а самому спать пора.

Он улыбнулся и прошёл в комнату.

— Всем, привет.

— Се-не, — вскричал Фёдор.

— Привет, малой. Держи подарок. – Вытащил забавную, разноцветную гусеницу-каталку.

С этой игрушкой Федька и заснул, обнимая и прижимая к себе двумя ручками.

Следующая страница 

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127